Комната королевы.
Входят королева и Полоний.
Полоний
Он к вам идет. К стене его прижмите.
Пусть обуздает выходки свои.
Скажите, вы собою заслонили
Его от кары. Я забьюсь в углу.
Пожалуйста, покруче.
Гамлет (за сценой)
Пожалуйста, покруче.Леди, леди!
Королева
Не бойтесь. Положитесь на меня.
Он, кажется, идет. Вам надо скрыться.
Полоний становится за ковром.
Входит Гамлет.
Гамлет
Ну, матушка, чем вам могу служить?
Королева
Зачем отца ты оскорбляешь, Гамлет?
Гамлет
Зачем отца вы оскорбили, мать?
Королева
Ты говоришь со мною, как невежа.
Гамлет
Вы спрашиваете, как лицемер.
Королева
Что это значит, Гамлет?
Гамлет
Что это значит, Гамлет?Что вам надо?
Королева
Ты помнишь, кто я?
Гамлет
Ты помнишь, кто я?Помню, вот вам крест.
Вы королева в браке с братом мужа
И, к моему прискорбью, мать моя.
Королева
Так пусть с тобой поговорят другие.
Гамлет
Ни с места. Сядьте. Я вас не пущу.
Я зеркало поставлю перед вами,
Где вы себя увидите насквозь.
Королева
Что ты задумал? Он меня заколет!
Не подходи! Спасите!
Полоний (за ковром)
Не подходи! Спасите!Боже мой!
Гамлет (обнажая шпагу)
Ах, так? Тут крысы? На пари — готово.
(Протыкает ковер)
Полоний (за ковром)
Убит!
(Падает и умирает)
Королева
Убит!Что ты наделал!
Гамлет
Убит!Что ты наделал!Разве там
Стоял король?
Королева
Какое беспримерное злодейство!
Гамлет
Не больше, чем убийство короля
И обрученье с деверем, миледи.
Королева
Убийство короля?
Гамлет
Убийство короля?Да, леди, да.
(Откидывает ковер и обнаруживает Полония)
Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!
Тебя я с высшим спутал, — вот в чем горе.
Ты видишь, суетливость не к добру.
А вы садитесь. Рук ломать не надо.
Я сердце вам сломаю, если все ж
Оно из бьющегося матерьяла
И пагубные навыки не сплошь
Его от жизни в бронзу заковали.
Королева
Что я такого сделала, что ты
Так груб со мной?
Гамлет
Так груб со мной?Вы сделали такое,
Что угашает искренность и стыд,
Шельмует правду, выступает сыпью
На белом лбу нетронутой любви
И превращает брачные обеты
В торг игроков. Вы совершили то,
Что обездушивает соглашенья
И делает пустым набором слов
Обряды церкви. Небеса краснеют
И своды мира, хмурясь, смотрят вниз,
Как в судный день, чуть вспомнят ваш поступок.
Королева
Нельзя ль узнать, в чем дела существо,
К которому так громко предисловье?
Гамлет
Вот два изображенья: вот и вот.
На этих двух портретах лица братьев.
Смотрите, сколько прелести в одном.
Лоб, как у Зевса, кудри Аполлона,
Взгляд Марса, гордый, наводящий страх,
Величие Меркурия, с посланьем
Слетающего наземь с облаков.
Собранье качеств, в каждом из которых
Печать какого-либо божества,
Как бы во славу человека. Это
Ваш первый муж. А это ваш второй,
Как колос, зараженный спорыньею,
В соседстве с чистым. Где у вас глаза?
Как вы спустились с этих горных пастбищ
К таким кормам? На что у вас глаза?
Ни слова про любовь. В лета, как ваши,
Живут не бурями, а головой.
А где та голова, что променяла б
Того на этого? Вы не без чувств,
А то б не шевелились. Значит чувства —
В параличе. Ведь тут и маниак
Не мог бы просчитаться. Не бывает,
Чтоб и в бреду не оставался смысл
Таких различий. Так какой же дьявол
Средь бела дня вас в жмурки обыграл?
Глаза без осязанья, осязанье
Без глаз и слуха, слабый их намек,
Зачаток чувства не дали бы маху
Так очевидно.
Стыдливость, где ты? Искуситель-бес,
Когда ты так могуч во вдовьем теле,
Как девственности быть с ее огнем?
Пускай, как воск, растает. Нет позора
В разнузданности от избытка сил,
Когда и лед пылает, и рассудок
Дурманит волю.
Королева
Дурманит волю.Гамлет, перестань!
Ты повернул глаза зрачками в душу,
А там повсюду черные следы,
И нечем вывести.
Гамлет
И нечем вывести.Валяться в сале
Продавленной кровати, утопать
В испарине порока, целоваться
Среди навоза...
Королева
Среди навоза...Гамлет, пощади!
Твои слова, как острия кинжалов,
И режут слух.
Гамлет
И режут слух.С убийцей и скотом,
Не стоящим одной двухсотой доли
Того, что тот. С петрушкой в королях.
С карманником на царстве. Он завидел
Венец на полке, взял исподтишка
И вынес под полою.
Королева
И вынес под полою.Гамлет, сжалься!
Гамлет
Со святочной игрушкою...
Входит Призрак.
Под ваши крылья, ангелы небес! —
Что вашей статной царственности надо?
Королева
О, горе, с ним припадок!
Гамлет
Ленивца ль сына вы пришли журить,
Что дни идут, а он под злую руку
Приказов ваших страшных не свершил?
Не правда ли?
Призрак
Цель моего прихода — вдунуть жизнь
В твою почти остывшую готовность.
Но оглянись на мать. У ней столбняк.
Спаси ее от налетевших страхов.
Сильна их власть над слабыми душой.
Скажи ей что-нибудь.
Гамлет
Скажи ей что-нибудь.Что с вами, леди?
Королева
Нет, что с тобой? Ты смотришь в пустоту,
Толкуешь громко с воздухом бесплотным
И пялишь одичалые глаза.
Как сонные солдаты по сигналу,
Взлетают вверх концы твоих волос
И строятся навытяжку. О сын мой,
Огонь болезни надо остужать
Невозмутимостью. Чем полон взор твой?
Гамлет
Да им же, им! Смотрите, как он бел!
Смерть страшная его и эта бледность
Могли б растрогать камень. Отвернусь.
Твои глаза мне душу раздирают.
Она рыхлеет, твердость чувств сдает,
И я готов лить слезы вместо крови.
Королева
С кем говоришь ты?
Гамлет
С кем говоришь ты?Как, вам не видать?
Королева
Нет. Ничего. Лишь то, что пред глазами.
Гамлет
И не слыхать?
Королева
И не слыхать?Лишь наши голоса.
Гамлет
Да вот же он! Туда, туда взгляните.
Отец мой, совершенно как живой.
Вы видите, скользит и в дверь уходит.
Королева
Все это плод твоей больной души.
По части духов белая горячка
Большой искусник.
Гамлет
Большой искусник.Белая горячка!
Мой пульс, как ваш, отсчитывает такт
И так же бодр. Нет нарушений смысла
В моих словах. Переспросите вновь, —
Я повторю их, а больной не мог бы.
Во имя Бога, бросьте ваш бальзам.
Не тешьтесь мыслью, будто все несчастье
Не в ваших шашнях, а в моей душе.
Такая мазь затянет рану коркой,
А скрытый гной вам выест все внутри.
Вам надо исповедаться. Покайтесь
В содеянном и берегитесь впредь.
Траву худую вырывают с корнем.
Прошу простить меня за правоту,
Как в наше время просит добродетель
Прощенья у порока за добро,
Которое она ему приносит.
Королева
Ах, Гамлет, сердце рвется пополам.
Гамлет
Вот и расстаньтесь с худшей половиной,
Чтоб лучшею потом тем чище жить.
Спокойной ночи. Не ходите к дяде.
Нет совести — прикиньтесь, будто есть.
Привычка, этот враг живого чувства,
Кой в чем и друг. В личине доброты
Мы можем сами пристраститься к благу,
Разнашивая нравственный уклад,
Как новый плащ. Сегодня воздержитесь,
И завтра будет легче устоять,
И что ни ночь, то легче всё и легче.
Повторность изменяет лик вещей.
Чертей смиряют или изгоняют.
Еще раз доброй ночи. А когда
Вы сами пожелаете блаженства,
Меня благословите. А о нем,
(показывает на Полония)
О человеке этом, сожалею.
Но, видно, так судили небеса,
Чтоб он был мной, а я был им наказан,
И стал бы их карающей рукой.
Я тело уберу и сам отвечу
За эту кровь. Еще раз — добрый сон.
Из жалости я должен быть суровым.
Несчастья начались, готовьтесь к новым.
Еще два слова.
Королева
Еще два слова.Что ж теперь мне делать?
Гамлет
О, лишь не то, что я сейчас скажу.
Поддайтесь королю, в постель юркните,
Подставьте щечку, дайте мышкой звать
И в благодарность за его лобзанья,
Которыми он будет вас душить,
В приливе откровенности признайтесь,
Что не сошел с ума я, но блажу
Для видимости. Правда, проболтайтесь!
К лицу ли королеве-красоте
Скрывать от упыря, кота и жабы
Такие вещи? Нет. Наоборот.
Всему назло взберитесь с птичьей клеткой,
Как обезьяна в басне, на чердак,
Пустите птиц и, в подражанье стае,
Из любопытства выпрыгните вниз
И, пробуя летать, сломайте шею.
Королева
Верь, если слово заключает вздох,
А вздохи — жизнь, я задохнусь скорее,
Чем выдам то, что ты сказал.
Гамлет
Чем выдам то, что ты сказал.Меня
Шлют в Англию, слыхали?
Королева
Шлют в Англию, слыхали?Да, к несчастью.
Я и забыла. Это решено.
Гамлет
Скрепляют грамоты. Два школьных друга,
По верности не лучше двух гадюк,
Везут пакет и стелют мне дорогу
К расставленным сетям. Пускай, пускай.
Забавно будет, если сам подрывник
Взлетит на воздух. Я под их подкоп,
Будь я неладен, вроюсь ярдом глубже
И их взорву. Ну и переполох,
Когда подвох наткнется на подвох! —
Вот мне кого бы сбыть теперь подальше.
Стащу-ка в сени эти потроха.
Итак, спокойной ночи. А советник,
Действительно, и присмирел и строг,
А в жизни был болтливее сорок. —
Ну, милый мой, пора о вас подумать. —
Спокойной ночи, матушка.
Расходятся врозь, Гамлет — волоча Полония.
Комната королевы.
Входят королева и Полоний.
Полоний
Сейчас придет он. Будьте с ним построже;
Скажите, что он слишком дерзко шутит,
Что вы его спасли, став между ним
И грозным гневом. Я укроюсь тут.
Прошу вас, будьте круты.
Гамлет (за сценой)
Мать, мать, мать!
Королева
Я вам ручаюсь; за меня не бойтесь.
Вы отойдите; он идет, я слышу.
Полоний прячется за ковром.
Входит Гамлет.
Гамлет
В чем дело, мать, скажите?
Королева
Сын, твой отец тобой обижен тяжко.
Гамлет
Мать, мой отец обижен вами тяжко.
Королева
Не отвечайте праздным языком.
Гамлет
Не вопрошайте грешным языком.
Королева
Что это значит, Гамлет?
Гамлет
Что вам надо?
Королева
Вы позабыли, кто я?
Гамлет
Нет, клянусь.
Вы королева, дядина жена;
И — о, зачем так вышло! — вы мне мать.
Королева
Так пусть же с вами говорят другие.
Гамлет
Нет, сядьте; вы отсюда не уйдете,
Пока я в зеркале не покажу вам
Все сокровеннейшее, что в вас есть.
Королева
Что хочешь ты? Меня убить ты хочешь?
О, помогите!
Полоний (за ковром)
Эй, люди! Помогите, помогите!
Гамлет (обнажая шпагу)
Что? Крыса?
(Пронзает ковер.)
Ставлю золотой, — мертва!
Полоний (за ковром)
Меня убили!
(Падает и умирает.)
Королева
Боже, что ты сделал?
Гамлет
Я сам не знаю; это был король?
Королева
Что за кровавый и шальной поступок!
Гамлет
Немногим хуже, чем, в грехе проклятом,
Убив царя, венчаться с царским братом.
Королева
Убив царя?
Гамлет
Да, мать, я так сказал. —
(Откидывает ковер и обнаруживает Полония.)
Ты, жалкий, суетливый шут, прощай!
Я метил в высшего; прими свой жребий;
Вот как опасно быть не в меру шустрым. —
Рук не ломайте. Тише! Я хочу
Ломать вам сердце; я его сломаю,
Когда оно доступно проницанью,
Когда оно проклятою привычкой
Насквозь не закалилось против чувств.
Королева
Но что я сделала, что твой язык
Столь шумен предо мной?
Гамлет
Такое дело,
Которое пятнает лик стыда,
Зовет невинность лгуньей, на челе
Святой любви сменяет розу язвой;
Преображает брачные обеты
В посулы игрока; такое дело,
Которое из плоти договоров
Изъемлет душу, веру превращает
В смешенье слов; лицо небес горит;
И этa крепь и плотная громада
С унылым взором, как перед Судом,
Скорбит о нем.
Королева
Какое ж это дело,
Чье предваренье так гремит и стонет?
Гамлет
Взгляните, вот портрет, и вот другой,
Искусные подобия двух братьев.
Как несравненна прелесть этих черт;
Чело Зевеса; кудри Аполлона;
Взор, как у Марса, — властная гроза;
Осанкою — то сам гонец Меркурий
На небом лобызаемой скале;
Поистине такое сочетанье,
Где каждый бог вдавил свою печать,
Чтоб дать вселенной образ человека.
Он был ваш муж. Теперь смотрите дальше.
Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмерть
Сразивший брата. Есть у вас глаза?
С такой горы пойти в таком болоте
Искать свой корм! О, есть у вас глаза?
То не любовь, затем что в ваши годы
Разгул в крови утих, — он присмирел
И связан разумом; а что за разум
Сравнит то с этим? Чувства есть у вас,
Раз есть движенья; только эти чувства
Разрушены; безумный различил бы,
И, как бы чувства ни служили бреду,
У них бы все ж явился некий выбор
Перед таким несходством. Что за бес
Запутал вас, играя с вами в жмурки?
Глаза без ощупи, слепая ощупь,
Слух без очей и рук, нюх без всего,
Любого чувства хилая частица
Так не сглупят.
О стыд! Где твой румянец? Ад мятежный,
Раз ты бесчинствуешь в костях матроны,
Пусть пламенная юность чистоту,
Как воск, растопит; не зови стыдом,
Когда могучий пыл идет на приступ,
Раз сам мороз пылает и рассудок
Случает волю.
Королева
О, довольно, Гамлет:
Ты мне глаза направил прямо в душу,
И в ней я вижу столько черных пятен,
Что их ничем не вывести.
Гамлет
Нет, жить
В гнилом поту засаленной постели,
Варясь в разврате, нежась и любясь
На куче грязи...
Королева
О, молчи, довольно!
Ты уши мне кинжалами пронзаешь.
О, пощади!
Гамлет
Убийца и холоп;
Смерд, мельче в двадцать раз одной десятой
Того, кто был вам мужем; шут на троне;
Вор, своровавший власть и государство,
Стянувший драгоценную корону
И сунувший ее в карман!
Королева
Довольно!
Гамлет
Король из пестрых тряпок...
Входит Призрак.
Спаси меня и осени крылами,
О воинство небес! — Чего ты хочешь,
Блаженный образ?
Королева
Горе, он безумен!
Гамлет
Иль то упрек медлительному сыну
За то, что, упуская страсть и время,
Он не свершает страшный твой приказ?
Скажи!
Призрак
Не забывай. Я посетил тебя,
Чтоб заострить притупленную волю.
Но, видишь, страх сошел на мать твою.
О, стань меж ней и дум ее бореньем;
Воображенье мощно в тех, кто слаб;
Заговори с ней, Гамлет.
Гамлет
Что с вами, госпожа?
Королева
Ах, что с тобой,
Что ты глаза вперяешь в пустоту
И бестелесный воздух вопрошаешь?
Из глаз твоих твой дух взирает дико;
И, словно полк, разбуженный тревогой,
Твои как бы живые волоса
Поднялись и стоят. О милый сын,
Пыл и огонь волненья окропи
Спокойствием холодным. Что ты видишь?
Гамлет
Его, его! Смотрите, как он бледен!
Его судьба и вид, воззвав к каменьям,
Растрогали бы их. — О, не смотри;
Твой скорбный облик отвратит меня
От грозных дел; то, что свершить я должен,
Свой цвет утратит: слезы вместо крови!
Королева
С кем ты беседуешь?
Гамлет
Вы ничего
Не видите?
Королева
Нет, то, что есть, я вижу.
Гамлет
И ничего не слышали?
Королева
Нас только.
Гамлет
Да посмотрите же! Вот он, уходит!
Отец, в таком же виде, как при жизни!,
Смотрите, вот, он перешел порог!
Призрак уходит.
Королева
То лишь созданье твоего же мозга;
В бесплотных грезах умоисступленье
Весьма искусно.
Гамлет
«Умоисступленье»?
Мой пульс, как ваш, размеренно звучит
Такой же здравой музыкой; не бред
То, что сказал я; испытайте тут же,
И я вам все дословно повторю, —
А бред отпрянул бы. Мать, умоляю,
Не умащайте душу льстивой мазью,
Что это бред мой, а не ваш позор;
Она больное место лишь затянет,
Меж тем как порча все внутри разъест
Незримо. Исповедайтесь пред небом,
Покайтесь в прошлом, стерегитесь впредь
И плевелы не удобряйте туком.
Простите мне такую добродетель;
Ведь добродетель в этот жирный век
Должна просить прощенья у порока,
Молить согбенна, чтоб ему помочь.
Королева
О милый Гамлет, ты рассек мне сердце.
Гамлет
Отбросьте же дурную половину
И с лучшею живите в чистоте.
Покойной ночи; но не спите с дядей.
Раз нет ее, займите добродетель.
Привычка — это чудище, что гложет
Все чувства, этот дьявол — все же ангел
Тем, что свершенье благородных дел
Он точно так же наряжает в платье
Вполне к лицу. Сегодня воздержитесь,
И это вам невольно облегчит
Дальнейшую воздержность; дальше — легче;
Обычай может смыть чекан природы
И дьявола смирить иль прочь извергнуть
С чудесной силой. Так покойной ночи;
Когда возжаждете благословенья,
Я к вам за ним приду. — Что до него,
(Указывая на Полония.)
То я скорблю; но небеса велели,
Им покарав меня и мной его,
Чтобы я стал бичом их и слугою.
О нем я позабочусь и отвечу
За смерть его. — Итак, покойной ночи.
Из жалости я должен быть жесток;
Плох первый шаг, но худший недалек.
Еще два слова.
Королева
Еще два слова.Что должна я делать?
Гамлет
Отнюдь не то, что я сейчас сказал:
Пусть вас король к себе в постель заманит;
Щипнет за щечку; мышкой назовет;
А вы за грязный поцелуй, за ласку
Проклятых пальцев, гладящих вам шею,
Ему распутайте все это дело, —
Что вовсе не безумен я, а просто
Хитер безумно. Пусть он это знает;
Ведь как прекрасной, мудрой королеве
Скрыть от кота, нетопыря, от жабы
Такую тайну? Кто бы это мог?
Нет, вопреки рассудку и доверью.
Взберитесь с клеткою на крышу, птиц
Лететь пустите и, как та мартышка,
Для опыта залезьте в клетку сами
Да и сломайте шею.
Королева
Поверь, что если речь есть дуновенье,
А дуновенье — жизнь, во мне нет жизни,
Чтоб произнесть то, что ты мне сказал.
Гамлет
Я еду в Англию; вам говорили?
Королева
Я и забыла; это решено.
Гамлет
Готовят письма; два моих собрата,
Которым я, как двум гадюкам, верю,
Везут приказ; они должны расчистить
Дорогу к западне. Ну что ж, пускай;
В том и забава, чтобы землекопа
Взорвать его же миной; плохо будет,
Коль я не вроюсь глубже их аршином,
Чтоб их пустить к луне; есть прелесть в том,
Когда две хитрости столкнутся лбом!
Вот кто теперь ускорит наши сборы;
Я оттащу подальше потроха. —
Мать, доброй ночи. Да, вельможа этот
Теперь спокоен, важен, молчалив,
А был болтливый плут, пока был жив. —
Ну, сударь мой, чтоб развязаться с вами... —
Покойной ночи, мать.
Уходят врозь, Гамлет — волоча Полония.
Комната королевы. Входят Королева
и Полоний.
Полоний
Сюда придет он. Вы ему внушите,
Что выходки его невыносимы
И вы уж стали ширмой между ним
И злобой царской. Здесь я притаюсь.
Прошу вас, будьте строги с ним.
Гамлет (за сценой)
Прошу вас, будьте строги с ним.Мать, мать!
Королева
Я обещаю. За меня не бойтесь.
Вы удалитесь. Он идет сюда.
Полоний прячется за ковер.
Входит Гамлет.
Гамлет
Что вам угодно, мать моя?
Королева
Ты своего отца обидел, Гамлет.
Гамлет
Обидели вы моего отца.
Королева
Ну, полно, полно, ваш ответ безумен.
Гамлет
Ну, полно, полно, ваш вопрос порочен.
Королева
Что говорите, Гамлет?
Гамлет
Что говорите, Гамлет?Ну, в чем дело?
Королева
Забыли, кто я?
Гамлет
Забыли, кто я?Нет, клянусь крестом,
Вы — королева, деверя жена,
И — боже, не было бы так — вы мать мне.
Королева
Пошлю к вам тех людей, что говорить
Сумеют с вами.
Гамлет
Нет, сядьте здесь, вы не сойдете с места,
Пока вам зеркала не покажу,
Где станет явным то, что тайно в вас.
Королева
Что хочешь сделать ты? Убить меня?
На помощь!
Полоний (за сцену)
Эй, на помощь!
Гамлет (вынимая шпагу)
Эй, на помощь!Кто там? Крыса?
(Ударяет)
Мертва она, мертва, дукат поставлю.
Полоний (падает и умирает)
Убит я!
Королева
Убит я!О, увы, что сделал ты?
Гамлет
Да я не знаю. И король ли это?
Королева
Кровавое и бешеное дело!
Гамлет
Да, мать, кровавое, дурное дело.
Почти как короля убить и замуж
Потом пойти за брата короля.
Королева
Как, короля убить?
Гамлет
Как, короля убить?Да, так сказал я.
(Поднимает ковер и вытаскивает Полония)
Ты, жалкий, наглый, глупый шут, прощай!
Тебя смешал я с высшим. Вот твой рок!
Ты слишком суетился. Это вредно. (К матери)
Вы не сжимайте руки. Тихо. Сядьте.
Сожму я ваше сердце, если только
В него еще проникнуть можно. Если
Оно не стало от порока бронзой
И, будто крепость, недоступно чувству.
Королева
Что я свершила, что со мной ты смеешь
Так грубо говорить?
Гамлет
Так грубо говорить?Такое дело,
Что честь и совесть нежную марает;
Добро зовет притворством; вместо розы
На лбу невинном сладостной любви
Сажает язву: брачные обеты
Преображает в клятву шулеров;
Такое дело, что и договор
Лишает духа и обряд священный
В слова бессмысленные превращает.
Пылает гневом небо и с печалью
Глядит на плотный наш и крепкий шар,
Что делом этим удручен, как будто
Настал день судный.
Королева
Настал день судный.Ах, какое дело,
Что так вопит, гремит уже в прологе?
Гамлет
На эти два портрета вы взгляните —
Искусное изображенье братьев.
Смотрите, как лицо прелестно это:
Лоб Зевса и Гипериона кудри;
Глаз Марса, повелительный и строгий;
Стан вестника — Меркурия, когда
Коснется он заоблачных вершин.
Собрание прекрасное, как будто
Бог каждый приложил к нему печать,
Чтоб миру дать мужчины образец.
И это был ваш муж. Сюда взгляните —
Вот муж ваш. Будто спорынья на ржи,
Сгубил он брата. Есть глаза у вас?
Как с чудных гор сошли вы, чтоб пастись
В болоте том, жирея? Есть глаза?
Не можете вы это звать любовью:
Жар крови в ваши годы тих и смирен,
И ждет сужденья. Где же тут сужденье,
Чтоб этим этого сменить? У вас
Есть чувство, ведь, движенье есть у вас,
Но чувство то в параличе; безумье —
И то не ошибется; в исступленьи —
И то не так порабощалось чувство,
И оставалась разума частица,
Чтоб видеть разницу. Какой же дьявол
Так заморочил вас, играя в жмурки?
Глаза — без рук, без осязанья — зренье,
Без глаз и осязанья — уши; нюх один,
Лишь немощная часть здоровых чувств —
И та б так не сдурила.
Где твой румянец, стыд? Мятежный ад,
Кровь зрелой женщины ты взбунтовал —
Пусть будет чистота для юных воском
И в собственном огне горит. Пусть будет
Не стыдно страсти грязной отдаваться,
Когда и лед так яростно горит
И разум сводней служит у желанья.
Королева
О, Гамлет, замолчи!
Ты в глубь души мне обратил глаза.
Такие черные там вижу пятна,
Что их ничем не вывести.
Гамлет
Что их ничем не вывести.И жить
В поту прокисшем пакостной постели,
Любиться, миловаться на навозе,
В хлеву бесстыжем...
Королева
В хлеву бесстыжем...О, молчи, молчи,
Слова мне входят в уши, как ножи.
Довольно, милый Гамлет!
Гамлет
Довольно, милый Гамлет!С негодяем,
С рабом, с убийцей, что и сотой части
Не стоит мужа прежнего; с шутом
И с вором, что украл и власть и царство,
И с полки утащил венец, и спрятал
Его в карман.
Королева
Его в карман.Довольно!
Гамлет
Его в карман.Довольно!С королем
В заплатах и лоскутьях!
Входит Призрак.
О силы неба, под свои крыла
Меня вы спрячьте! (К Призраку) Что угодно вам,
Прекрасный образ?
Королева
Прекрасный образ?Он с ума сошел!
Гамлет
За леность сына упрекать пришли вы,
За то, что, страсть и время упуская,
Приказ ваш грозный медлит он исполнить,
О, говорите!
Призрак
О, говорите!Не забудь. Пришел я,
Чтоб наточить твой замысел тупой.
На мать свою взгляни — она в смятеньи,
В борьбе ее души с ней рядом будь.
Мечтание опасно слабым людям.
Поговори с ней, Гамлет!
Гамлет
Что с вами, госпожа?
Королева
Что с вами, госпожа?Увы, что с вами,
Что в пустоту глаза вы устремили
И с воздухом бесплотным говорите,
И бешено из глаз глядит душа;
И, будто тихо спавшие солдаты,
Услышав зорю, волосы встают,
Как будто есть в них жизнь! О, милый сын,
На жар и пламя гнева твоего
Терпение прохладное пролей.
На что вы смотрите?
Гамлет
На что вы смотрите?Ах, на него!
Как гневен он, как бледен, посмотрите!
Когда бы на свою обиду камню
Пожаловался он, все б понял камень.
О, не глядите на меня так жалко,
Ваш вид печальный отнимает силы, —
Решение мое изменит цвет,
И вместо крови вдруг прольются слезы.
Королева
Кому вы это говорите?
Гамлет
Кому вы это говорите?Там
Не видите вы ничего?
Королева
Нет, ничего. Нет, все, что есть, я вижу.
Гамлет
Не слышали вы ничего?
Королева
Нет, ничего. Себя и вас я слышу.
Гамлет
Глядите вон туда. Вот он уходит...
Отец мой... и одет он, как живой,
Смотрите, он уходит, он у двери!
Призрак выходит.
Королева
То измышленья вашего рассудка,
Бесплодное создание горячки,
В которых так она искусна.
Гамлет
Горячки!
Мой пульс, как ваш. И мерно отбивает
Он такт, как в музыке. И не безумье
Все, что сказал я. Вы меня заставьте
Все повторить, — дословно повторю.
Безумец бы не мог. О, мать, молю вас,
Себе елеем не смягчайте душу!
Во мне кричит ваш грех, а не безумье.
Вы этим лишь затянете нарыв,
И гной незримый расползется всюду
По телу вашему. Покайтесь Богу,
Раскайтесь в прошлом, будущего бойтесь;
Не удобряйте плевелы навозом,
Чтобы пышней они не разрослись.
Простите чистоту мою. Но в этот
Хрипящий от одышки жирный век
Должна и чистота молить порок,
Чтоб он ей разрешил помочь ему.
Королева
Ты на-двое рассек мне сердце, Гамлет.
Гамлет
О, бросьте прочь его дурную часть
И с половиной чистою живите.
Покойной ночи. С дядей не ложитесь.
И если не чисты, то притворитесь.
Привычка — чудище, что пожирает
Все чувства в нас, — здесь ангел, а не дьявол.
Поступкам добрым придает она
Удобную одежду иль ливрею.
Вы нынче ночью только воздержитесь,
А завтра воздержаться будет легче,
А там все легче. Ведь привычка наша
Почти стереть печать природы может,
Иль дьявола согнуть, иль выгнать прочь
С чудесной силой. Ну, покойной ночи.
Когда ж благословений захотите,
Меня благословите.
(Указывая на Полония)
Меня благословите.Ну, а в этом
Я каюсь. Небесам угодно было
Меня им покарать, а мной его,
Чтоб стал орудьем я и палачом.
О нем я позабочусь и отвечу
За смерть, что дал ему. Покойной ночи.
Я должен быть жесток, чтоб добрым быть.
Зло начато, и зло не отвратить.
Два слова, госпожа.
Королева
Два слова, госпожа.Что делать мне?
Гамлет
Да ничего. Что сделать я просил.
Пусть пухлый ваш король в постель вас тащит,
Распутно щиплет вас, зовет вас мышкой,
А вы за пару грязных поцелуев,
За пальцы гнусные, что вас ласкают
И шею треплют вам, во всем сознайтесь.
Скажите, что я вовсе не безумен;
Что тут притворство. Будет так отлично.
Как королеве мудрой, нежной, чистой
От этой жабы, филина, кота
Все это скрыть? Как это сделать можно?
Нет, здравый смысл и скромность оттолкнув,
Втащите клетку с птицами на крышу,
Там выпустите птиц; как та мартышка,
Вы в виде опыта залезьте в клетку
И, падая, себе сверните шею.
Королева
Поверь мне, если все слова — дыханье,
Дыханье — жизнь, — нет жизни у меня,
Чтоб выдохнуть твои слова ко мне.
Гамлет
Я еду в Англию, известно вам?
Королева
Увы, забыла я, все решено.
Гамлет
Уж письма запечатаны. Приказ
В руках у двух товарищей моих,
Которым верю я, как двум гадюкам.
Они должны расчистить мне дорогу
И привести меня в капкан. Пусть так.
Забавно будет самого сапера
Взорвать его же миной. Неужели
Мне не удастся подвести подкоп
На фут поглубже? Тут они взлетят
К самой луне. Ах, будет очень мило,
Как с тайной силою столкнется сила.
(Указывая на Полония)
А этот человек меня заставит
Укладываться поскорее в путь.
Пока его кишки стащу я вон.
Покойной ночи, мать. Советник этот
Как тих, как молчалив, как важен стал,
А был при жизни глупым болтуном.
Ну, сэр, пора мне с вами и покончить.
Покойной ночи, мать.
Выходят — Королева в одну дверь,
Гамлет в другую таща за собой труп Полония.
Комната Королевы
Королева и Полонiй (входятъ.)
Полонiй.
Сейчасъ придетъ; вы будьте съ нимъ построже,
Скажите, что его поступковъ дерзость
Нельзя терпѣть, что вашимъ заступленьемъ
Утишенъ гнѣвъ обиженнаго дяди.
Я спрячусь здѣсь. Прошу васъ, не щадите.
Королева.
Ручаюсь вамъ; о мнѣ не безпокойтесь.
Я слышу онъ идетъ; — уйдите.
(Полонiй прячется.)
Гамлетъ (входитъ.)
Ну, матушка, скажите: что угодно?
Королева.
Отецъ твой, Гамлетъ, оскорбленъ тобою.
Гамлетъ.
Отецъ мой вами оскорбленъ.
Королева.
Ну, полно, сынъ; ты отвѣчаешь дерзко.
Гамлетъ.
И, полно, матушка, вы говорите зло.
Королева.
Что это значитъ, Гамлетъ?
Гамлетъ.
Что такое?
Королева.
Иль ты забылъ меня?
Гамлетъ.
О нѣтъ, клянусь вамъ Богомъ!
Царица вы, вы деверя супруга,
И — еслибы не такъ! — моя вы мать.
Королева.
Такъ пусть съ тобой другiе говорятъ.
Гамлетъ.
Постой, садись: ты съ мѣста не сойдешь,
Пока я зеркала тебѣ не покажу,
Въ которомъ ты свою увидишь душу.
Королева.
Что хочешь дѣлать ты? Убить меня?
Эй, помогите!
Полонiй (за ковромъ).
Помогите! эй!
Гамлетъ.
Какъ? Мышь? (Обнажаетъ шпагу.)
Мертва, мертва, держу червонецъ!
(Ударяетъ шпагою въ коверъ.)
Полонiй (за ковромъ).
О, я убитъ!
(Падаетъ и умираетъ).
Королева.
О, горе! Что ты сдѣлалъ?
Гамлетъ.
Незнаю. Что? Король?
Королева.
Какой кровавый, необдуманный поступокъ!
Гамлетъ.
Кровавый? Да, почти такой же гнусный,
Какъ короля-супруга умертвить
И вслѣдъ за тѣмъ съ его вѣнчаться братомъ.
Королева.
Какъ короля убить?
Гамлетъ.
Да, такъ сказалъ я.
(Вытаскиваетъ Полонiя изъ за ковра.)
(Полонiю.)
Ты, жалкiй, суетливый шутъ, прощай.
Тебя я высшимъ счелъ: возьми свой жребiй!
Ты видишь, поспѣвать вездѣ — опасно.
(Королевѣ.)
Да не ломай такъ рукъ, потише! Сядь!
Пусть лучше я твое сломаю сердце.
А я сломлю его, когда оно не вовсе
Преступнымъ навыкомъ закалено,
Когда для чувствъ оно еще доступно.
Королева.
Въ чемъ проступилась я, что ты дерзаешь
Такъ грозно порицать?
Гамлетъ.
Ты запятнала
Стыдливый цвѣтъ душевной чистоты:
Ты назвала измѣной добродѣтель;
Съ чела любви ты розы сорвала,
И, вмѣсто ихъ невинной красоты,
Цвѣтетъ болѣзнь; въ твоихъ устахъ, о матерь,
Обѣтъ при брачномъ алтарѣ сталъ ложенъ,
Какъ клятва игрока! О, твой поступокъ
Исторгъ весь духъ изъ брачнаго обряда,
Въ пустыхъ словахъ излилъ всю сладость вѣры!
Горитъ чело небесъ, земли твердыня
При мрачной думѣ о твоихъ дѣлахъ
Грустна, какъ въ день передъ судомъ послѣднимъ.
Королева.
О, горе мнѣ! Какой поступокъ, Гамлетъ,
Такъ громко говоритъ, гремитъ такъ грозно?
Гамлетъ.
Взгляни сюда: вотъ два изображенья,
Портреты двухъ родныхъ по тѣлу братьевъ.
Взгляни на этотъ — что за красота!
Чело Юпитера и кудри Аполлона,
И Марса взоръ, на страхъ врагамъ горящiй:
Въ немъ гордый видъ посланника боговъ,
Когда на горъ заоблачныя выси
Слетаетъ онъ съ небесъ; въ его чертахъ
Видна печаль всѣхъ жителей Олимпа,
Чтобъ мiръ призналъ, что онъ былъ человѣкъ:
То былъ твой мужъ. Теперь взгляни сюда!
Вотъ твой супругъ: онъ, какъ сожженный колосъ,
Похитилъ жизнь у брата своего.
Есть очи у тебя? Могла ты бросить
Прекрасный лугъ нагорной вышины,
Чтобы гнилымъ питать себя болотомъ?
Есть очи у тебя? Нѣтъ, ты не можешь
Назвать любовь: въ твои лѣта не пышетъ
Огонь въ крови, она уже покорно
Ждетъ выводовъ ума. Но чей разсудокъ
Могъ привести отъ этого къ тому?
Ты чувствъ не лишена; иначе, какъ
Могла бы страсть въ твое закрасться тѣло?
Но это чувственность — она больна!
Тутъ не ошибся бы и сумасшедшiй.
Безумство чувственности не подавитъ
Такъ глубоко, чтобъ въ ней не оставалась
Хоть капля выбора: довольно капли,
Чтобъ здѣсь избрать. Какой же черный демонъ
Толкнулъ тебя, играя въ эти жмурки?
Глаза безъ рукъ, рука безъ глазъ и слуха,
Здоровыхъ чувствъ малѣйшая частица
Не промахнулася бы такъ жестоко!
Гдѣ жъ твой румянецъ, стыдъ? Когда ты можешь,
Лукавый адъ, горѣть въ костяхъ матроны,
Такъ пусть, какъ воскъ, растопится стыдливость
Горячей юности въ твоемъ огнѣ!
Не восклицай: «о, стыдъ!» когда взыграетъ
Младая кровь: и самый снѣгъ холодный
Горитъ, а разумъ волю соблазняетъ.
Королева.
Умолкни, Гамлетъ! Въ глубь моей души
Ты обратилъ мой взоръ: я вижу пятна, —
Ихъ черный цвѣтъ впитался такъ глубоко,
Что ихъ не смыть водами океана.
Гамлетъ.
Ужель возможно жить на гнусномъ ложѣ,
Дыша грѣхомъ, сгнивать въ его объятьяхъ,
Любить и льстить въ гнѣздѣ кровосмѣшенья?
Королева.
О, замолчи! Слова твои, какъ ножъ,
Мнѣ рѣжутъ слухъ. Умолкни, милый Гамлетъ!
Гамлетъ.
Убiйца и злодѣй! рабъ, недостойный
И сотой части прежняго супруга!
Король-паяцъ, укравшiй дiадему
И тайно спрятавшiй ее въ карманъ!
Королева.
Остановись!
Гамлетъ.
Король изъ тряпокъ и лоскутьевъ…
Входитъ Тѣнь.
Спаси меня, закрой меня крылами,
Сонмъ небожителей святыхъ!
Чего ты хочешь, образъ благородный?
Королева.
О, горе мнѣ! Что съ нимъ? Онъ обезумѣлъ!
Гамлетъ.
Ты не съ укоромъ ли явился къ сыну,
За то, что онъ не внялъ минутѣ страсти
И грознаго велѣнья не свершилъ?
Скажи!
Тѣнь.
Не позабудь! Мое явленье
Угасшiй замыселъ должно воспламенить.
Взгляни: надъ матерью витаетъ ужасъ.
Стань между ней и тяжкою борьбою
Ея души: воображенье въ слабыхъ
Всего сильнѣй. Заговори съ ней, Гамлетъ!
Гамлетъ.
Что съ вами, матушка!
Королева.
О, что съ тобою,
Что ты глаза вонзилъ въ пустое мѣсто
И говоришь съ пространствомъ безтѣлеснымъ?
Въ твоихъ очахъ душа сверкаетъ дико;
Какъ спящiй станъ на звукъ тревоги бранной,
Встаютъ власы на головѣ твоей!
О, милый сынъ, залей огонь недуга
Росой терпѣнiя! Куда глядишь ты?
Гамлетъ.
На него.
Смотри, какъ тускло взоръ его горитъ!
И камни поняли бы горькiй смыслъ
Его лица, его обиды тяжкой.
О, не гляди! Твой жалкiй, грустный образъ
Смягчитъ мое суровое рѣшенье —
И я его не совершу. Быть можетъ,
Слеза, не кровь, моею местью будетъ.
Королева.
Скажи, кому ты это говоришь?
Гамлетъ.
Ты ничего не видишь тамъ, скажи?
Королева.
Нѣтъ, ничего: но все, что тамъ, я вижу.
Гамлетъ.
И ничего не слышала?
Королева.
Ни слова!
Гамлетъ.
Взгляни, смотри, какъ тихо онъ уходитъ!
Отецъ мой, точно какъ живой. Смотри:
Вонъ, вонъ идетъ онъ; вотъ выходитъ въ дверь.
(Тѣнь уходитъ.)
Королева.
То лишь мечта фантазiи твоей.
Душа сильна въ созданьяхъ безтѣлесныхъ,
Когда разсудокъ горемъ омраченъ.
Гамлетъ.
Ты говоришь: «разсудокъ омраченъ».
Мой пульсъ, какъ твой, играетъ въ стройномъ тактѣ;
Его мелодiя здорова, какъ въ твоемъ;
Мои слова не бредъ души безумной.
Угодно ли — я повторю ихъ снова;
Безумiе жъ отпрянуло бы прочь.
Спасенiемъ души я заклинаю:
Не умягчай душевныхъ ранъ, о матерь,
Бальзамомъ лести — будто говоритъ
Мое безумство, а не твой проступокъ.
Ты лишь слегка покроешь злую язву,
А ядъ невидимо вопьется внутрь.
Повѣдай Господу твои грѣхи;
Покайся въ томъ, что совершила ты,
И отврати грядущее молитвой:
Не удобряй негодную траву,
Чтобъ не росла она въ избыткѣ силы;
А мнѣ — прости мою ты добродѣтель!
Въ нашъ злой, развратный вѣкъ и добродѣтель
Должна просить прощенья у порока —
Да, ползать и молить, чтобъ онъ позволилъ ей
Творить ему добро.
Королева.
О, Гамлетъ, Гамлетъ,
Ты надвое мнѣ сердце растерзалъ!
Гамлетъ.
Отбрось его худую половину,
Живи чиста съ его чистѣйшей частью.
Прощай — усни, но не на ложѣ дяди!
Пусть нѣтъ въ тебѣ добра, — по крайней мѣрѣ,
Набрось личину добрыхъ дѣлъ. Привычка —
Чудовище: она, какъ черный дьяволъ,
Познанье зла въ душѣ уничтожаетъ;
Но здѣсь она есть ангелъ благодатный:
Свершенью добрыхъ, благородныхъ дѣлъ
Она даетъ удобную одежду,
Которую носить совсѣмъ легко.
Будь въ эту ночь воздержною; потомъ
Воздержность будетъ для тебя все легче,
Привычка можетъ измѣнить природу
И чудной силой навсегда смирить
Иль истребить врага. Прощай еще разъ.
И если ты благословенья жаждешь,
Благослови меня!
(Полонiю)
Тебя, старикъ,
Тебя мнѣ жаль! Судьбѣ угодно было,
Чтобъ я тобой, а ты былъ мной наказанъ:
Она меня бичомъ твоимъ избрала.
За эту смерть отвѣтъ я дать сумѣю.
Я приберу его. Покойной ночи.
Я былъ жестокъ, но это отъ любви.
Зло сдѣлано — но худшее насъ ждетъ.
Еще два слова.
Королева.
Что должна я дѣлать?
Гамлетъ.
Отнюдь не то, что я тебѣ сказалъ.
Пусть этотъ царь тебя на ложе нѣги
Заманитъ вновь, зоветъ своею милой
И треплетъ по щекѣ. За поцѣлуй нечистый,
За ласку проклятой руки — ты скажешь,
Что я притворствую, что я не сумасшедшiй.
Да, разскажи: оно не помѣшаетъ.
Тебѣ ль, прекрасной непорочной, умной,
Такiя вещи скрыть отъ крокодила,
Отъ жабы, отъ змѣя? И кто ихъ скрылъ бы?
Нѣтъ, нѣтъ! Уму и тайнѣ вопреки,
Открой силокъ — пусть птицы разлетятся,
А ты сама, какъ обезьяна въ баснѣ,
Попробуй испытать его устройство —
Онъ голову тебѣ свернетъ.
Королева.
Повѣрь, когда слова — дыханье жизни,
То я мертва и нѣтъ во мнѣ дыханья,
Чтобъ тайну разсказать твою.
Гамлетъ.
Я долженъ
Уѣхать въ Англiю: извѣстно вамъ?
Королева.
Я позабыла. Да — такъ рѣшено.
Гамлетъ.
Приказъ готовъ, подписанъ, запечатанъ
И школьнымъ порученъ моимъ друзьямъ.
Я довѣряю имъ какъ двумъ ехиднамъ.
Они должны дорогу мнѣ очистить,
Герольдами вести меня къ измѣнѣ —
Такъ пусть ведутъ. Забавно будетъ видѣть,
Какъ инженеръ взлетитъ съ своимъ снарядомъ.
Подъ ихъ подкопъ, когда я не обчелся,
Я подведу другой, аршиномъ глубже,
И онъ взорветъ ихъ до луны. О, какъ отрадно
Столкнуть всѣ силы на одномъ пути!
Теперь пора съ собой взять эту ношу:
Я въ ближнiй отнесу его покой.
Прощайте, матушка, покойной ночи.
Какъ сталъ онъ важенъ, молчаливъ и тихъ,
Глупецъ, всю жизнь болтавшiй безъ умолку!
Пойдемъ, вѣдь, надобно жъ съ тобой покончить.
Покойной ночи, матушка — прощайте!
(Уходятъ въ разныя стороны.
Гамлетъ уноситъ тѣло Полонiя.)
The Queen’S Apartment.
Enter Queen and Polonius.
Pol.
He will come straight. Look you lay home to him;
Tell him his pranks have been too broad to bear with,
And that your Grace hath screen’d and stood between
Much heat and him. I’ll silence me e’en here.
Pray you, be round with him.
Ham.
[Within.] Mother, mother, mother!
Queen.
I’ll warrant you;
Fear me not. Withdraw, I hear him coming.
[Polonius hides behind the arras.
Enter Hamlet.
Ham.
Now, mother, what’s the matter?
Queen
Hamlet, thou hast thy father much offended.
Ham.
Mother, you have my father much offended.
Queen.
Come, come, you answer with an idle tongue.
Ham.
Go, go, you question with a wicked tongue.
Queen.
Why, how now, Hamlet!
Ham.
What’s the matter now?
Queen.
Have you forgot me?
Ham.
No, by the rood, not so:
You are the queen, your husband’s brother’s wife;
And,—would it were not so!—you are my mother.
Queen.
Nay then, I’ll set those to you that can speak.
Ham.
Come, come, and sit you down; you shall not budge;
You go not, till I set you up a glass
Where you may see the inmost part of you.
Queen.
What wilt thou do? thou wilt not murder me?
Help, help, ho!
Pol.
[Behind.] What, ho! help! help! help!
Ham.
[Draws.] How now! a rat? Dead, for a ducat, dead!
[Makes a pass through the arras.
Pol.
[Behind.] O! I am slain.
Queen.
O me! what hast thou done?
Ham.
Nay, I know not: is it the king?
Queen.
O! what a rash and bloody deed is this!
Ham.
A bloody deed! almost as bad, good mother,
As kill a king, and marry with his brother.
Queen.
As kill a king!
Ham.
Ay, lady, ’twas my word.
[Lifts up the arras and discovers Polonius.
[To Polonius.]
Thou wretched, rash, intruding fool, farewell!
I took thee for thy better; take thy fortune;
Thou find’st to be too busy is some danger.
Leave wringing of your hands: peace! sit you down,
And let me wring your heart; for so I shall
If it be made of penetrable stuff,
If damned custom have not brass’d it so
That it is proof and bulwark against sense.
Queen.
What have I done that thou dar’st wag thy tongue
In noise so rude against me?
Ham.
Such an act
That blurs the grace and blush of modesty,
Calls virtue hypocrite, takes off the rose
From the fair forehead of an innocent love
And sets a blister there, makes marriage vows
As false as dicers’ oaths; O! such a deed
As from the body of contraction plucks
The very soul, and sweet religion makes
A rhapsody of words; heaven’s face doth glow,
Yea, this solidity and compound mass,
With tristful visage, as against the doom,
Is thought-sick at the act.
Queen.
Ay me! what act,
That roars so loud and thunders in the index?
Ham.
Look here, upon this picture, and on this;
The counterfeit presentment of two brothers.
See, what a grace was seated on this brow;
Hyperion’s curls, the front of Jove himself,
An eye like Mars, to threaten and command,
A station like the herald Mercury
New-lighted on a heaven-kissing hill,
A combination and a form indeed,
Where every god did seem to set his seal,
To give the world assurance of a man.
This was your husband: look you now, what follows.
Here is your husband; like a mildew’d ear,
Blasting his wholesome brother. Have you eyes?
Could you on this fair mountain leave to feed,
And batten on this moor? Ha! have you eyes?
You cannot call it love, for at your age
The hey-day in the blood is tame, it’s humble,
And waits upon the judgment; and what judgment
Would step from this to this? Sense, sure, you have,
Else could you not have motion; but sure, that sense
Is apoplex’d; for madness would not err,
Nor sense to ecstasy was ne’er so thrall’d
But it reserv’d some quantity of choice,
To serve in such a difference. What devil was ’t
That thus hath cozen’d you at hoodman-blind?
Eyes without feeling, feeling without sight,
Ears without hands or eyes, smelling sans all,
Or but a sickly part of one true sense
Could not so mope.
O shame! where is thy blush? Rebellious hell,
If thou canst mutine in a matron’s bones,
To flaming youth let virtue be as wax,
And melt in her own fire: proclaim no shame
When the compulsive ardour gives the charge,
Since frost itself as actively doth burn,
And reason panders will.
Queen.
O Hamlet! speak no more;
Thou turn’st mine eyes into my very soul;
And there I see such black and grained spots
As will not leave their tinct.
Ham.
Nay, but to live
In the rank sweat of an enseamed bed,
Stew’d in corruption, honeying and making love
Over the nasty sty,—
Queen.
O! speak to me no more;
These words like daggers enter in mine ears;
No more, sweet Hamlet!
Ham.
A murderer, and a villain;
A slave that is not twentieth part the tithe
Of your precedent lord; a vice of kings;
A cut-purse of the empire and the rule,
That from a shelf the precious diadem stole,
And put it in his pocket!
Queen.
No more!
Ham.
A king of shreds and patches,—
Enter Ghost.
Save me, and hover o’er me with your wings,
You heavenly guards! What would your gracious figure?
Queen.
Alas! he’s mad!
Ham.
Do you not come your tardy son to chide,
That, laps’d in time and passion, lets go by
The important acting of your dread command?
O! say.
Ghost.
Do not forget: this visitation
Is but to whet thy almost blunted purpose.
But, look! amazement on thy mother sits;
O! step between her and her fighting soul;
Conceit in weakest bodies strongest works:
Speak to her, Hamlet.
Ham.
How is it with you, lady?
Queen.
Alas! how is ’t with you,
That you do bend your eye on vacancy
And with the incorporal air do hold discourse?
Forth at your eyes your spirits wildly peep;
And, as the sleeping soldiers in the alarm,
Your bedded hair, like life in excrements,
Starts up and stands an end. O gentle son!
Upon the heat and flame of thy distemper
Sprinkle cool patience. Whereon do you look?
Ham.
On him, on him! Look you, how pale he glares!
His form and cause conjoin’d, preaching to stones,
Would make them capable. Do not look upon me;
Lest with this piteous action you convert
My stern effects: then what I have to do
Will want true colour; tears perchance for blood.
Queen.
To whom do you speak this?
Ham.
Do you see nothing there?
Queen.
Nothing at all; yet all that is I see.
Ham.
Nor did you nothing hear?
Queen.
No, nothing but ourselves.
Ham.
Why, look you there! look, how it steals away;
My father, in his habit as he liv’d;
Look! where he goes, even now, out at the portal.
[Exit Ghost.
Queen.
This is the very coinage of your brain:
This bodiless creation ecstasy
Is very cunning in.
Ham.
Ecstasy!
My pulse, as yours, doth temperately keep time,
And makes as healthful music. It is not madness
That I have utter’d: bring me to the test,
And I the matter will re-word, which madness
Would gambol from. Mother, for love of grace,
Lay not that flattering unction to your soul,
That not your trespass but my madness speaks;
It will but skin and film the ulcerous place,
Whiles rank corruption, mining all within,
Infects unseen. Confess yourself to heaven;
Repent what’s past; avoid what is to come;
And do not spread the compost on the weeds
To make them ranker. Forgive me this my virtue;
For in the fatness of these pursy times
Virtue itself of vice must pardon beg,
Yea, curb and woo for leave to do him good.
Queen.
O Hamlet! thou hast cleft my heart in twain.
Ham.
O! throw away the worser part of it,
And live the purer with the other half.
Good night; but go not to mine uncle’s bed;
Assume a virtue, if you have it not.
That monster, custom, who all sense doth eat,
Of habits devil, is angel yet in this,
That to the use of actions fair and good
He likewise gives a frock or livery,
That aptly is put on. Refrain to-night;
And that shall lend a kind of easiness
To the next abstinence: the next more easy;
For use almost can change the stamp of nature,
And master ev’n the devil or throw him out
With wondrous potency. Once more, goodnight:
And when you are desirous to be bless’d,
I’ll blessing beg of you. For this same lord,
[Pointing to Polonius.
I do repent: but heaven hath pleas’d it so,
To punish me with this, and this with me,
That I must be their scourge and minister.
I will bestow him, and will answer well
The death I gave him. So, again, good-night.
I must be cruel only to be kind:
Thus bad begins and worse remains behind.
One word more, good lady.
Queen.
What shall I do?
Ham.
Not this, by no means, that I bid you do:
Let the bloat king tempt you again to bed;
Pinch wanton on your cheek; call you his mouse;
And let him, for a pair of reechy kisses,
Or paddling in your neck with his damn’d fingers,
Make you to ravel all this matter out,
That I essentially am not in madness,
But mad in craft. ’Twere good you let him know;
For who that’s but a queen, fair, sober, wise,
Would from a paddock, from a bat, a gib,
Such dear concernings hide? who would do so?
No, in despite of sense and secrecy,
Unpeg the basket on the house’s top,
Let the birds fly, and, like the famous ape,
To try conclusions, in the basket creep,
And break your own neck down.
Queen.
Be thou assur’d, if words be made of breath,
And breath of life, I have no life to breathe
What thou hast said to me.
Ham.
I must to England; you know that?
Queen.
I must to England; you know that?Alack!
I had forgot: ’tis so concluded on.
Ham.
There’s letters seal’d; and my two schoolfellows,
Whom I will trust as I will adders fang’d,
They bear the mandate; they must sweep my way,
And marshal me to knavery. Let it work,
For ’tis the sport to have the enginer
Hoist with his own petar: and it shall go hard
But I will delve one yard below their mines,
And blow them at the moon. O! ’tis most sweet,
When in one line two crafts directly meet.
This man shall set me packing;
I’ll lug the guts into the neighbour room.
Mother, good-night. Indeed this counsellor
Is now most still, most secret, and most grave,
Who was in life a foolish prating knave.
Come, sir, to draw toward an end with you.
Good-night, mother.
[Exeunt severally;
Hamlet dragging in the body of Polonius.