Там же. Площадка перед замком.
Входят Гамлет, Горацио и Марцелл.
Гамлет
А на ветру как щиплет! Ну и холод!
Горацио
Пронизывает. Прямо как зимой.
Гамлет
Который час?
Горацио
Без малого двенадцать.
Марцелл
Нет. С лишним. Било.
Горацио
Било? Не слыхал.
Тогда, пожалуй, наступает время,
В которое всегда являлась тень.
Трубы, пушечные выстрелы за сценой.
Что это значит, принц?
Гамлет
Король не спит и пляшет доупаду,
И пьет и бражничает до утра,
И чуть осушит новый кубок с рейнским,
Оповещает гром литавр и труб
Про этот подвиг.
Горацио
Это что ж, — обычай?
Гамлет
Да, как сказать, — увы.
Хотя я здешний и давно привык,
Обычай непохвальный и достойный
Уничтоженья. Эти кутежи,
Расславленные на восток и запад,
Покрыли нас стыдом в чужих краях.
Там наша кличка пьяницы и свиньи.
И это отнимает, не шутя,
Какую-то существенную мелочь
У наших дел, достоинств и заслуг.
Бывает и с отдельным человеком,
Что, например, родимое пятно,
В котором он невинен, ибо, верно,
Родителей себе не выбирал,
Иль странный склад души, перед которым
Сдается разум, или недочет
В манерах, оскорбляющий привычки, —
Бывает, словом, что пустой изъян,
В роду ли, свой ли, губит человека
Во мненьи всех, будь доблести его,
Как милость божья, чисты и несметны.
А всё от этой глупой капли зла,
И сразу все добро идет насмарку.
Досадно ведь.
Горацио
Смотрите, принц, вот он!
Входит Призрак.
Гамлет
Святители небесные, спасите!
Благой ли дух ты, или ангел зла,
Дыханье рая, ада ль дуновенье,
К вреду иль к пользе помыслы твои,
Я озадачен так таким явленьем,
Что должен расспросить тебя, и вот
Как назову тебя: отец мой, Гамлет,
Король, властитель датский, отвечай!
Не дай пропасть в неведеньи. Скажи мне,
Зачем на преданных земле костях
Разорван саван? Отчего гробница,
Где мы в покое видели твой прах,
Разжала с силой челюсти из камня,
Чтоб выплюнуть тебя? Чем объяснить,
Что, бездыханный труп, в вооруженьи,
Ты движешься, обезобразив ночь,
В лучах луны, и нам, глупцам созданья,
Так страшно потрясаешь существо
Загадками не нашего охвата?
Скажи, зачем? К чему? Что делать нам?
Призрак манит Гамлета.
Горацио
Он подал знак, чтоб вы с ним удалились,
Как будто хочет что-то сообщить
Вам одному.
Марцелл
Смотрите, как любезно
Он вас зовет подальше в глубину.
Но не ходите.
Горацио
Ни за что на свете.
Гамлет
А здесь он не ответит. Я пойду.
Горацио
Не надо, принц.
Гамлет
Ну вот! Чего бояться?
Я жизнь свою в булавку не ценю.
А чем он для души моей опасен,
Когда она бессмертна, как и он?
Он снова мне кивает. Я приближусь.
Горацио
А если он заманит вас к воде
Или на выступ страшного утеса,
Нависшего над морем, и на нем
Во что-нибудь такое обернется,
Что вас лишит рассудка и столкнет
В безумие? Подумайте об этом.
На той скале и без иных причин
Шалеет всякий, кто увидит море
Под крутизной во столько саженей,
Ревущее внизу.
Гамлет
Опять кивает.
Ступай! Иду!
Марцелл
Не пустим.
Гамлет
Руки прочь!
Горацио
Опомнитесь. Не надо.
Гамлет
Это — голос
Моей судьбы, и он все жилы мне
Внезапно силой львиной наливает.
Призрак манит.
Все манит он. Дорогу, господа!
Вырывается от них.
Я в духов превращу вас, только троньте!
Прочь, сказано! — Иди. Я за тобой.
Призрак и Гамлет уходят.
Горацио
Теперь он весь во власти исступленья.
Марцелл
Пойдем за ним. Так оставлять нельзя.
Горацио
Пойдемте позади. К чему все это?
Марцелл
Какая-то в державе датской гниль.
Горацио
Наставь на путь нас, Господи!
Марцелл
Идемте.
Уходят.
Площадка
Входят Гамлет, Горацио и Марцелл.
Гамлет
Как воздух щиплется: большой мороз.
Горацио
Жестокий и кусающий воздух.
Гамлет
Который час?
Горацио
Должно быть, скоро полночь.
Марцелл
Уже пробило.
Горацио
Да? Я не слышал; значит, близко время,
Когда виденье примется бродить.
Трубные звуки и пушечный выстрел за сценой.
Что это значит, принц?
Гамлет
Король сегодня тешится и кутит,
За здравье пьет и кружит в бурном плясе;
И чуть он опорожнит кубок с рейнским,
Как гром литавр и труб разносит весть
Об этом подвиге.
Горацио
Таков обычай?
Гамлет
Да, есть такой;
По мне, однако, — хоть я здесь родился
И свыкся с нравами, — обычай этот
Похвальнее нарушить, чем блюсти.
Тупой разгул на запад и восток
Позорит нас среди других народов;
Нас называют пьяницами, клички
Дают нам свинские; да ведь и вправду —
Он наши высочайшие дела
Лишает самой сердцевины славы.
Бывает и с отдельными людьми,
Что если есть у них порок врожденный —
В чем нет вины, затем что естество
Своих истоков избирать не может, —
Иль перевес какого-нибудь свойства,
Сносящий прочь все крепости рассудка,
Или привычка слишком быть усердным
В старанье нравиться, то в этих людях,
Отмеченных хотя б одним изъяном,
Пятном природы иль клеймом судьбы,
Все их достоинства — пусть нет им счета
И пусть они, как совершенство, чисты, —
По мненью прочих, этим недостатком
Уже погублены: крупица зла
Все доброе проникнет подозреньем
И обесславит.
Входит Призрак.
Горацио
Принц, смотрите: вот он!
Гамлет
Да охранят нас ангелы господни! —
Блаженный ты или проклятый дух,
Овеян небом иль геенной дышишь,
Злых или добрых умыслов исполнен, —
Твой образ так загадочен, что я
К тебе взываю: Гамлет, повелитель,
Отец; державный Датчанин, ответь мне!
Не дай сгореть в неведеньи; скажи,
Зачем твои схороненные кости
Раздрали саван свой; зачем гробница,
В которой был ты мирно упокоен,
Разъяв свой тяжкий мраморный оскал,
Тебя извергла вновь! Что это значит,
Что ты, бездушный труп, во всем железе
Вступаешь вновь в мерцание луны,
Ночь исказив; и нам, шутам природы,
Так жутко потрясаешь естество
Мечтой, для наших душ недостижимой?
Скажи: зачем? К чему? И что нам делать?
Призрак манит Гамлета.
Горацио
Он манит вас последовать за ним,
Как если бы хотел сказать вам что-то
Наедине.
Марцелл
Смотрите, как учтиво
Он вас зовет поодаль отойти;
Но вы с ним не идите.
Горацио
Ни за что.
Гамлет
Не отвечает; ну, так я иду.
Горацио
Не надо, принц.
Гамлет
Зачем? Чего бояться?
Мне жизнь моя дешевле, чем булавка,
А что он сделает моей душе,
Когда она бессмертна, как и он?
Меня он снова манит; я иду.
Горацио
Что если вас он завлечет к волне
Иль на вершину грозного утеса,
Нависшего над морем, чтобы там
Принять какой-нибудь ужасный облик,
Который в вас низложит власть рассудка
И ввергнет вас в безумие? Останьтесь;
Там поневоле сами возникают
Отчаянные помыслы в мозгу,
У тех, кто с этой кручи смотрит в море
И слышит, как оно ревет внизу.
Гамлет
Он манит вновь. — Иди; я за тобой.
Марцелл
Нет, принц, вы не пойдете.
Гамлет
Руки прочь!
Горацио
Нельзя, одумайтесь.
Гамлет
Мой рок взывает,
И это тело в каждой малой жилке
Полно отваги, как Немейский лев.
Призрак манит.
Он все зовет? — Пустите;
(вырываясь от них.)
я клянусь,
Сам станет тенью, кто меня удержит;
Прочь, говорю! — Иди, я за тобой.
[Гамлет и Призрак уходят.
Горацио
Он одержим своим воображеньем.
Марцелл
Идем за ним; нельзя оставить так.
Горацио
Идем. — Чем может кончиться всё это?
Марцелл
Подгнило что-то в Датском государстве.
Горацио
Всем управляет небо.
Марцелл
Что ж, идем.
[Уходят.
Площадка перед замком.
Входят Гамлет, Горацио и Марцелл.
Гамлет
Как воздух резок. Очень сильный холод.
Горацио
Большая стужа. Щиплет злой мороз.
Гамлет
Который час?
Горацио
Должно быть, скоро полночь.
Марцелл
Нет, пробило уже.
Горацио
Да, правда? Не слыхал я. Значит, время
Уж близится, когда здесь ходит призрак.
Трубы и пушечные выстрелы за сценой.
Милорд, что это значит?
Гамлет
Король всю ночь не спит, и веселится,
И пьянствует, и пляшет. Каждый раз,
Как, кубок с рейнским осушив, он здравье
Провозгласит, гремят литавры, трубы
Об этом торжестве.
Горацио
Таков обычай?
Гамлет
Да, есть такой.
Но хоть я здесь родился и привык
К таким повадкам, но, по мне, обычай
Тот лучше нарушать, а не блюсти.
Разгул наш грубый на восток и запад
Прославил худо нас средь всех народов, —
Нас пьяницами называют, кличку
Свиней дают. И вправду тот разгул
У подвигов высоких нашу силу
И сердцевину часто отнимает.
Бывает так с отдельными людьми,
Когда у них, как родинка, порок
От самого рожденья — в чем они
Не виноваты, — не вольна природа
Происхожденье выбирать свое;
Иль свойство есть, распухшее не в меру,
Что все форты рассудка разбивает;
Или привычка, что собой пятнает
Благопристойность. Вот такие люди,
Имеющие хоть один изъян,
Отмеченные жизнью иль природой.
Хотя б их доблести бессчетны были,
Чисты, как благодать, — все ж в общем мненье
Все в них испорчено. Лишь драхма грязи —
Все благородство смеси под сомненьем
К ее позору.
Входит Призрак.
Горацио
Он, милорд, смотрите.
Гамлет
О силы неба, защитите нас!
Блаженный дух иль окаянный демон,
Небесное несешь ли ты дыханье,
Иль опаляющий гееннский жар,
Твой злобен умысел иль милосерден —
В таком таинственном пришел ты виде,
Что я заговорю. Взываю: Гамлет!
Король! Отец мой! Царственный датчанин!
Ответь мне и не дай сгореть в незнанье,
Скажи, зачем твои святые кости,
Зарытые в могиле, разодрали
Свой саван? И зачем тот склеп, в котором
Мы видели тебя лежащим в мире,
Открыл свой мраморный тяжелый зев
И выпустил тебя? Что это значит,
Что, труп, закованный в стальных доспехах,
В лучах луны ты ходишь, наполняя
Ночь ужасом? А в нас, шутах природы,
Так страшно потрясаешь душу мыслью
О том, чего душа постичь не может?
Скажи, что это? Почему? Что делать?
Призрак манит Гамлета.
Горацио
Зовет он вас последовать за ним,
Как будто хочет что-то рассказать
Вам одному.
Марцелл
Как вежливо зовет он
Вас отойти подальше с ним, но вы
С ним не идите.
Горацио
Нет, нет, ни за что.
Гамлет
Не хочет говорить он, я пойду с ним.
Горацио
Милорд, не надо!
Гамлет
Да чего бояться?
Булавка мне ценней, чем жизнь моя,
А что моей душе он сделать может?
Она — предмет бессмертный, как и он.
Меня он манит. Я за ним пойду.
Горацио
Милорд, вдруг заведет он вас к воде
Иль на вершину страшного утеса,
Что весь навис над морем; вдруг он примет
Какой-нибудь ужасный новый образ,
Который власти разума лишит вас
И в сумасшествие повергнет вас.
Подумайте об этом. Это место
Соблазн отчаянный внушает людям
И без причин особых, — лишь взглянут
С такой громадной высоты на море
И рев его услышат.
Гамлет
Он все манит.
Иди вперед! Я за тобой иду!
Марцелл
Милорд, вы не пойдете!
Гамлет
Руки прочь!
Горацио
Одумайтесь, нельзя итти.
Гамлет
Мой рок
Зовет меня и каждой жилке в теле
Всю силу льва Немейского дает.
Призрак манит.
Он все зовет! Пустите, господа!
Клянусь, я в духа превращу того,
Кто станет здесь удерживать меня.
Сказал я: прочь! Иди! Я за тобой!
Призрак и Гамлет выходят.
Горацио
Он от мечты своей впал в исступленье.
Марцелл
Пойдем за ним, нам слушаться не надо.
Горацио
Идем за ним. Чем кончится все это?
Марцелл
Подгнило что-то в Датском государстве.
Горацио
Пусть небо этим правит.
Марцелл
Что ж, идем.
Выходят.
Терраса.
Входятъ: Гамлетъ, Горацiо и Марцелло.
Гамлетъ.
Морозъ ужасный, — вѣтеръ такъ и рѣжетъ.
Горацiо.
Да, холодъ проникаетъ до костей.
Гамлетъ.
Который часъ?
Горацiо.
Двѣнадцатый въ исходѣ.
Марцелло.
Нѣтъ, полночь ужъ пробило.
Горацiо.
Въ самомъ дѣлѣ?
Я не слыхалъ. Такъ, значитъ, ближе время,
Когда блуждаетъ духъ обыкновенно.
(Звукъ трубъ и пушечные выстрѣлы за сценой).
Что это значитъ, принцъ?
Гамлетъ.
Король всю ночь гуляетъ на-пролетъ,
Шумитъ и пьетъ, и мчится въ быстромъ вальсѣ.
Едва осушитъ онъ стаканъ рейнвейна,
Какъ слышенъ громъ и пушекъ, и литавръ,
Гремящихъ въ честь побѣды надъ виномъ,
Горацiо.
Обычай это?
Гамлетъ.
Да, конечно, такъ —
И я къ нему, какъ здѣшнiй уроженецъ,
Хоть и привыкъ, однако же по мнѣ
Забыть его гораздо благороднѣй,
Чѣмъ сохранять. Похмелье и пирушки.
Мараютъ насъ въ понятiи народа:
За нихъ зовутъ насъ Бахуса жрецами —
И съ нашимъ именемъ соединяютъ
Прозванье черное. Сказать по правдѣ,
Всю славу дѣлъ великихъ и прекрасныхъ
Смываетъ съ насъ вино. Такую участь
Несетъ и честный человѣкъ: его,
Когда онъ заклейменъ пятномъ природы,
Какъ, напримѣръ, не въ мѣру пылкой кровью,
Берущей верхъ надъ силою ума —
Въ чемъ и невиненъ онъ: его рожденье
Есть случай безъ разумной воли —
Или привычкою, которая, какъ ржа,
Съѣдаетъ блескъ поступковъ благородныхъ,
Его, я говорю, людское мнѣнье
Лишитъ достоинства; его осудятъ
За то, что въ немъ одно пятно порока,
Хоть будь оно клеймо слѣпой природы
И самъ онъ будь такъ чистъ, какъ добродѣтель,
Съ безмѣрно благородною душой.
Пылинка зла уничтожаетъ благо.
Входитъ Тѣнь.
Горацiо.
Смотрите, принцъ: онъ снова къ намъ идетъ!
Гамлетъ.
Спасите насъ, о неба серафимы!
Блаженный духъ иль демонъ проклятой,
Облекся ль ты въ благоуханье неба,
Иль въ ада дымъ, со зломъ или съ любовью
Приходишь ты? Твой образъ такъ заманчивъ!
Я говорю съ тобой: тебя зову я
Гамлетомъ, королемъ, отцомъ, монархомъ!
Не дай въ незнанiи погибнуть мнѣ!
Скажи, зачѣмъ твои святыя кости
Расторгли саванъ твой? Зачѣмъ гробница,
Куда тебя мы съ миромъ опустили,
Разверзла мраморный, тяжелый зѣвъ
И вновь извергнула тебя? Зачѣмъ
Ты, мертвый трупъ, въ воинственныхъ доспѣхахъ
Опять идешь въ сiянiи луны,
Во тьму ночей вселяя грозный ужасъ,
И насъ, слѣпцовъ среди природы, мучишь
Для нашихъ душъ недостижимой мыслью —
Скажи, зачѣмъ? зачѣмъ? Что дѣлать намъ?
(Тѣнь манитъ Гамлета.)
Горацiо.
Онъ манитъ васъ, чтобъ вы пошли за нимъ,
Какъ-будто хочетъ сообщить вамъ что-то
Наединѣ.
Марцелло.
Вотъ посмотрите, принцъ,
Съ какою ласковой улыбкой онъ
Зоветъ васъ за собой въ другое мѣсто.
Но не ходите съ нимъ.
Горацiо.
Нѣтъ, ни за что!
Гамлетъ.
Но онъ молчитъ: такъ я за нимъ иду.
Горацiо.
Нѣтъ, не ходите, принцъ!
Гамлетъ.
Чего бояться?
Мнѣ жизнь моя ничтожнѣе булавки!
Моей душѣ что можетъ сдѣлать онъ!
Моей душѣ, безсмертной, какъ онъ самъ?
Онъ манитъ вновь — я слѣдую за нимъ!
Горацiо.
Что, если васъ онъ къ морю заманитъ,
Иль на скалы безплодную вершину,
Что тамъ, склонясь, глядится въ океанъ?
Что, если тамъ, принявъ ужасный образъ,
Онъ васъ лишитъ владычества разсудка?
Подумайте! Одна пустынность мѣста,
Сама собой, готова привести
Къ отчаянью, когда посмотришь въ бездну
И слышишь въ ней далекiй плескъ волны.
Гамлетъ.
Онъ все манитъ. Иди — я за тобою!
Марцелло.
Вы не должны итти, мой принцъ!
Гамлетъ.
Прочь руки!
Горацiо.
Послушайтесь и не ходите, принцъ.
Гамлетъ.
Нѣтъ, я иду: судьба меня зоветъ!
Въ малѣйшiй нервъ она вдохнула крѣпость
Льва африканскаго. Онъ все манитъ —
Пустите, или — я клянусь вамъ Небомъ —
Тотъ будетъ самъ видѣньемъ, кто посмѣетъ
Держать меня! Впередъ! Я за тобою!
(Тѣнь и Гамлетъ уходятъ.
Горацiо.
Онъ внѣ себя — увы, онъ помѣшался!
Марцелло.
За нимъ: мы не должны повиноваться.
Горацiо.
Пойдемъ, пойдемъ! Чѣмъ кончится все это?
Марцелло.
Нечисто что-то въ датскомъ королевствѣ.
Горацiо.
Друзья, Господь устроитъ все.
Марцелло.
Идемъ.
(Уходятъ.)
The Platform.
Enter Hamlet, Horatio, and Marcellus.
Ham.
The air bites shrewdly; it is very cold.
Hor.
It is a nipping and an eager air.
Ham.
What hour now?
Hor.
I think it lacks of twelve.
Mar.
No, it is struck.
Hor.
Indeed? I heard it not: then it draws near the season
Wherein the spirit held his wont to walk.
[A flourish of trumpets, and ordnance shot off, within.
What does this mean, my lord?
Ham.
The king doth wake to-night and takes his rouse,
Keeps wassail, and the swaggering up-spring reels;
And, as he drains his draughts of Rhenish down,
The kettle-drum and trumpet thus bray out
The triumph of his pledge.
Hor.
Is it a custom?
Ham.
Ay, marry, is ’t:
But to my mind,—though I am native here
And to the manner born,—it is a custom
More honour’d in the breach than the observance.
This heavy-headed revel east and west
Makes us traduc’d and tax’d of other nations;
They clepe us drunkards, and with swinish phrase
Soil our addition; and indeed it takes
From our achievements, though perform’d at height,
The pith and marrow of our attribute.
So, oft it chances in particular men,
That for some vicious mole of nature in them,
As, in their birth,—wherein they are not guilty,
Since nature cannot choose his origin,—
By the o’ergrowth of some complexion,
Oft breaking down the pales and forts of reason,
Or by some habit that too much o’er-leavens
The form of plausive manners; that these men,
Carrying, I say, the stamp of one defect,
Being nature’s livery, or fortune’s star,
Their virtues else, be they as pure as grace,
As infinite as man may undergo,
Shall in the general censure take corruption
From that particular fault: the dram of eale
Doth all the noble substance of a doubt,
To his own scandal.
Enter GHOST.
Hor.
Look, my lord, it comes.
Ham.
Angels and ministers of grace defend us!
Be thou a spirit of health or goblin damn’d,
Bring with thee airs from heaven or blasts from hell,
Be thy intents wicked or charitable,
Thou com’st in such a questionable shape
That I will speak to thee: I’ll call thee Hamlet,
King, father; royal Dane, O! answer me:
Let me not burst in ignorance; but tell
Why thy canoniz’d bones, hearsed in death,
Have burst their cerements; why the sepulchre,
Wherein we saw thee quietly inurn’d,
Hath op’d his ponderous and marble jaws,
To cast thee up again. What may this mean,
That thou, dead corse, again in complete steel
Revisit’st thus the glimpses of the moon,
Making night hideous; and we fools of nature
So horridly to shake our disposition
With thoughts beyond the reaches of our souls?
Say, why is this? wherefore? what should we do?
[The Ghost beckons Hamlet.
Hor.
It beckons you to go away with it,
As if it some impartment did desire
To you alone.
Mar.
Look, with what courteous action
It waves you to a more removed ground:
But do not go with it.
Hor.
No, by no means.
Ham.
It will not speak; then, will I follow it.
Hor.
Do not, my lord.
Ham.
Why, what should be the fear?
I do not set my life at a pin’s fee;
And for my soul, what can it do to that,
Being a thing immortal as itself?
It waves me forth again; I’ll follow it.
Hor.
What if it tempt you toward the flood, my lord,
Or to the dreadful summit of the cliff
That beetles o’er his base into the sea,
And there assume some other horrible form,
Which might deprive your sovereignty of reason
And draw you into madness? think of it;
The very place puts toys of desperation,
Without more motive, into every brain
That looks so many fathoms to the sea
And hears it roar beneath.
Ham.
It waves me still. Go on, I’ll follow thee.
Mar.
You shall not go, my lord.
Ham.
Hold off your hands!
Hor.
Be rul’d; you shall not go.
Ham.
My fate cries out,
And makes each petty artery in this body
As hardy as the Nemean lion’s nerve.
[Ghost beckons.
Still am I call’d. Unhand me, gentlemen,
[Breaking from them.
By heaven! I’ll make a ghost of him that lets me:
I say, away! Go on, I’ll follow thee.
[Exeunt Ghost and Hamlet.
Hor.
He waxes desperate with imagination.
Mar.
Let’s follow; ’tis not fit thus to obey him.
Hor.
Have after. To what issue will this come?
Mar.
Something is rotten in the state of Denmark.
Hor.
Heaven will direct it.
Mar.
Nay, let’s follow him.
[Exeunt.